— Какой-то лагерь. Зеленокожие дикари с клыками, выпирающими из-под верхней губы, разделывают десяток человеческих трупов на части, — сказала Аурелия.

— Это могут быть орки. Скинь мне мыслеобраз. — Когда Аурелия выполнила просьбу, я произнёс: — Это действительно орки, только они какие-то слишком примитивные по сравнению с теми, которых я знаю. И те, которых знаю, могут максимум съесть печень или сердце врага в битве в ритуальных целях. Тут же именно людоеды.

— Потом расскажешь, кто они такие, — попросил Герман. — Вопрос в том, что нам делать с ними. Они для нас не противники. Можем просто уйти, но я ненавижу людоедов.

— Вы все взрослые люди и сами знаете, что надо сделать. Мы вырвались из нашего странного плена, и я больше не могу вам приказывать.

— Ну уж нет, ты нас доставил в этот мир и теперь хочешь от ответственности сбежать? — сказала Аурелия. — Ты мне не нравишься с самого первого мгновения, как я тебя увидела, но ты спас нас всех. Для тебя это уже третий мир, а значит, я предлагаю, чтобы ты и дальше был нашим лидером. Согласны? — спросила вампирша и обвела всех взглядом. Никто не был против. Некоторые сомнения были у князя, но и он в итоге кивнул.

— Тогда, Пьер, Герман, разберитесь, но одного того, кто разумней, притащите к нам, — произнёс я. Оба оборотня в прыжке преобразовались в двух огромных волков-мутантов и умчались в сторону леса, быстро развив скорость больше сотни вёрст в час. — Аурелия, будь добра, проверь округу на наличие соседей.

Через полчаса оба оборотня вернулись, левитируя перед собой телекинезом одного орка. В «Магическом зрении» было видно, что перед нами слабенький шаман. Об этом же говорили и малые духи, которые вокруг него вились и пытались освободить орка. Правда, на оборотней они не нападали, так как понимали, что те могут их развоплотить просто выбросом маны — всё-таки два оба оборотня полноценные магистры. По сути, даже просто сняв сдерживание с ауры, они могут их уничтожить.

Через пару минут вернулась и Аурелия, притянув сундук с собой. В «Магическом зрении» сундук оплетён каким-то заклинанием. Школа не известна, но немного подумав, я пришёл к выводу, что это какое-то укрепление и сокрытие.

Сперва мы разобрались с орком и выпотрошили всю его память. Это оказался ученик шамана племени «Кровавой Ярости», единственного племени, оставшегося верным древним традициям орков. Остальные были предателями и объединились в единое государство, вытеснив племя на побережье континента. Так, по крайней мере, считал этот недошаман. Из его памяти я вытянул знание языка, которое и переслал всем остальным членам моей команды, а также примерную географию близлежащих земель. Больше ничего полезного у него не было. На удивление тупой экземпляр попался. Ему уже семнадцать лет, что по меркам орков взрослый мужик, а он ничем не интересовался, кроме как поисками того, чтобы такого вкусного сожрать.

— Ты очень груб с менталистикой, — возмущённо сказала Аурелия, массируя виски.

— Для меня менталистика никогда не была основным направлением, — сказал я. — Могла и сама покопаться в его мозгах. Ты ведь высшая.

— Я не развивала менталистику, только и могу, что очаровать и передать свои мысли, — смущённо призналась она. — Я боевик в основном.

— Что за сундук, кстати?

— В десяти лье вдоль побережья останки корабля выкинуло на берег. Там же я обнаружила следы боя, — произнесла она, кивнув на труп орка. Я даже его душу отпустил на перерождение, не запихнув в бубен — слишком слабым он был.

— Да, у него в памяти о бое их дозорный из племени увидел корабль. Одна группа ушла к кораблю, вторая по приказу шамана — в лес, так как он там почувствовал людей. Надо, кстати, к шаману наведаться. У него есть местные деньги, они нам не помешают.

— Наведаемся. Ты не слышишь ничего из сундука? — Лишь усилив слух магией и направив всю чувствительность на сундук, я услышал дыхание и сердцебиение.

— Там кто-то живой.

— Ребёнок, человеческий ребёнок, лет пять. Я не могла его там оставить и притащила сюда. Решай, что делать с ним, — сделала она вид, что ей всё равно на ребёнка, но я понимал, что будь так, она бы его оставила там, а раз притащила, надеется на то, что я не брошу его, пока не достигнем человеческих земель.

— Ты притащила его? Тебе и заботиться о нём, — произнёс я, срывая крышку сундука телекинезом. Внутри оказалась девчонка. Ну почему? Почему девчонка? Вспоминая Настю, я понял, что проблемы только начинаются. На всякий случай проверил её на наличие дара, но, к счастью, ребёнок оказался одарённым. — Теперь это твоя подопечная, — сделал я гадость вампирше. Она хотела ребёнка повесить на меня, но пусть теперь сама разбирается. Тем временем девочка, напуганная срывом крышки и не понимающая ни слова, осторожно вылезла из сундука и рывком рванула к обрыву. Но далеко она не пробежала: Аурелия через тень переместилась и вместе с ней вернулась к нам. Ребёнок не вырывался из её рук, но тут всё понятно — остекленевший взгляд. Аурелия использовала очарование.

— Тут какие-то документы в тубусе, — сказала Изабелла, залезшая в сундук. — И артефакты. Они явно настроенные на неё.

— Дай-ка посмотреть, — попросил я у жрицы Инанны.

— Язык не знаю, — произнесла она и передала мне тубус с документами. Сам тубус тоже зачарован, но не от открытия, а для защиты содержимого от агрессивной внешней среды.

— Ни квенья, ни общий, ни гоблидук, ни гномий, — констатировал я. — Рунная основа письма смешанная со слоговой. Если посидеть пару дней, можно разгадать часть написанного, но, думаю, мы поступим проще и считаем язык из памяти мелкой.

— А она не… — указала взглядом на труп орка Аурелия.

— Буду осторожней, — произнёс я и очень аккуратно проник в сознание ребёнка. Правда, сразу пришлось его покинуть. — У неё мощная ментальная защита. Распутать могу, но это дело не пяти минут, надо пару часов в тишине и спокойствие.

— Плюс артефакты, настроенные на неё. Она не простой человек, — сказал князь, подойдя к девочке. — Чистая кожа, нет следов побоев, одежда определённо чистая и дорогая, чары самоочистки уже почти справились с тем, что она описалась от страха. Ногти аккуратно подстрижены, остатки прически на голове. Она точно не простой ребёнок. Не будь у меня самого детей, я бы предложил избавиться от неё, чтобы избежать проблем в будущем.

— Что за артефакты? — спросил Карлос, подойдя в обнимку с Генриеттой ближе.

— Не могу сказать. Школа магии незнакома, — произнёс я. — Возьмём с собой, но лучше экранировать их.

— У меня есть с собой запасная подкладка под доспехи, — сказал Карлос, скинув со спины сумку. — Она неплохо скрывает магические проявления. Когда мне надо быть незаметным, я снимаю доспех и только в подкладке остаюсь.

— Бери с собой. А теперь, думаю, нам пора покинуть это место. — Орка я на всякий случай поднял телекинезом и с размаха выбросил со скал в море. Пусть считают, что он неудачно упал.

— К оркам идём? — спросил князь у меня.

— Да. Вождь или шаман должны знать больше, чем этот идиот. Судя по его воспоминаниям, шаман максимум на мастера тянет, и то с большой натяжкой.

— Тайно проникаем? — спросил Силантий. Лючия как раз кормила ребёнка обнаруженными в сундуке продуктами. Девочка явно не отошла от очарования. Несмотря на страх, от неё чувствовались интерес и горе. И пока интерес над всем превалировал.

— По-хорошему надо в тайне. Но мне так надоело на Земле скрываться, — произнёс я. Может, и глупо внаглую заявляться в племя, но мне хотелось действовать открыто.

— Я понял тебя, — произнёс дьякон, усмехнувшись. — Посмотрим, что эти зелёные морды собой представляют.

— Да ничего они собой не представляют. У нас щенки и то лучше сражаются, — сказал Пьер, услышавший наш разговор.

— Вот и посмотрим на это, — проговорил довольный Силантий.

— Так может, ты сразу портал откроешь к шаману? — спросила подошедшая ко мне Ри.

— И почему такие мысли пришли не мне, а тебе? — возмущенно произнёс я, ведь действительно, воспоминаний этого недошамана достаточно для открытия портала.